Пробуждение давалось трудно: вязкая черная сонливость никак не отпускала, грозя эпической головной болью в качестве откупной. Лежа на спине, Тойво вдруг осознал, что земля под ним медленно покачивается. Вперед - назад... вперед - назад... В попытках подчинить здравому смыслу остатки метаболизма местного спиртосодержащего продукта, он не преуспел - качка только и сделала, что сменила свое направление. Влево - вправо... Мысленно выругавшись, полковник решил приступить к решающему этапу этого утра - открыванию глаз. Мееедленно вверх поползло правое веко, его примеру последовало и левое. Мутный взгляд, избавившись от оков, уткнулся в зеленеющую двухскатную крышу палатки. Тупо разглядывая полупрозрачную под лучами солнца ткань, он пытался ответить на извечный в таких случаях вопрос: "Где я?". так... палатка... значит я все еще в лагере... это радует... вот только в штабной палатке крыша куполом... значит... Только сейчас он заметил, что у него онемела левая рука. Медленно, чтобы не дай бог не спугнуть мозг, полковник повернул голову влево. Вот только сделать это тихонько, аккуратно и безболезненно не удалось. Мозг взболтнулся в черепе, как черешня в банке компота. Поударявшись об стенки и совершив пару-тройку немыслимых пируэтов, он затих. Оставив после себя слепящую резкую боль. Твою мать... - тихонечко матернулся наемник. Мельтешение перед глазами пропало и в стоявшей полутьме Тойво наконец таки смог разглядеть причину онемения. "Причина" была достаточно симпатичная. Растрепанная прическа, и слегка размазавшаяся помада в правом уголке губ ничуть ее не портили, скорее на оборот, придавали некий шарм. Именно это чудо, сладко улыбаясь сквозь сон, расположилось на левой руке полковника. Бля...- Тойво бессильным движением вернул голову в первоначальное положение. Через мгновение он пожалел об этом: еще один удар похмельной боли стальными когтями впился в мозг.

ОФФ: хе-хе.. так и знал)

Тем временем девушка проснулась.  Приподнявшись на локте она с легким удивлением осматривала Тойво. Блин.. ща начнется... игра "пойми женский намек на то что было, но чего ты не помнишь"... От таких мыслей, закаленный в боях полковник поморщился. Тем временем девушка, обманув все ожидания, прокомментировала ситуацию с удивительной практичностью.  Что сначала будем делать: знакомиться или пить холодную водичку? Во рту бушевала песчаная буря, да и момент начала совместного болезненного вспоминания событий минувшей ночи хотелось оттянуть. Поэтому наемник со свойственной ему твердостью заявил: - Пить! Сначала пить... Вот только что пить-то? Продолжая лежать на спине и массируя высвобожденную из цепких лапок девушки руку, он осмотрел палатку в поисках чего-нибудь жидкого. Ничего. Вдруг что-то больно вдавилось в поясницу. Фляжка! Быстрым движением руки, он сорвал сей сосуд с пояса, открутил крышку, поднес к губам... и грязно выругался. Во фляжке был коньяк. Превосходный коньяк хрен знает какой выдержки. Никогда бы не подумал, что буду так ненавидеть коньяк... - обводя палатку блуждающим взглядом думал полковник. Вдруг в углу палатки, прямо за головой девушки, он заметил рюкзак. А еще он заметил торчавшее из него горлышко бутылки с до боли знакомой этикеткой "Минеральная вода Рамадская".  Сфокусировав взгляд на этом спасительном предмете, Тойво, не меняя позы, потянулся за ним рукой. В итоге он навис над девушкой на ничтожно малом расстоянии, так, что смог почувствовать запах ее духов. Она пахла чем-то цветочно-приятным. Продолжая совершать рукой манипуляции по высвобождению бутылки, Тойво не удержался и, скинув носом мешавший локон волос, легонько укусил девушку за мочку уха. Лямки рюкзака были повержены, бутылка вызволена, и полковник, откинувшись назад на спину и позабыв про все правила этикета, жадно прильнул к горлышку. Отлипнув и отдышавшись, он протянул бутылку своей соседке.